Участнице трудового фронта военных лет Александре Савельевне Бороздиной в июне исполнилось 87 лет. Живёт она с дочерью в Ингалинском, перебравшись к ней после смерти мужа. В девичестве она носила фамилию Станаева. Рассказывает, что они переехали в Тюменскую область из-под Днепропетровска Украинской СССР в мае 1941 года. Глава семьи как-то почувствовал надвигающуюся грозу войны и, побывав в Сибири, твёрдо решил перевозить жену и детей туда. Так они оказались в Коклягиной, где Савелий Васильевич стал, как и на прежнем месте, работать председателем колхоза, а жена обустраивать выделенную квартиру. Старший сын, оставшийся на Украине, приписал себе год и ушёл добровольцем на фронт. Николай дослужился до старшего лейтенанта, был командиром, начальником разведки дивизиона, в августе 1943 он представлен к ордену Красной звезды. В ноябре 1943 года погиб в Витебской области. В начале 1942-го на фронт призвали Савелия Васильевича, в Коклягиной осталась растить четверых детей беременная жена.
"Ни тот, ни другой с войны не вернулись,– рассказывает Александра Савельевна, – брат провоевал три года, посмертно орден дали, отец – два. А мы остались работать, выживать. Помню к нам в четвёртый класс пришёл бригадир, присматриваться стал. А я видная была, справная, вот на меня он и показал:
– Завтра на прицепку пойдёшь в поле.
– А шо там робить?
– Тракторист покажет шоробить.
Пошла я в поле назавтра, а трактористке Любе Половниковой самой всего 16 лет, да мне 12. Трактор был небольшой, три лемеха и плуг. Помню всё хорошо, два рычага было для управления и площадка узкая, ноги рядом не поставишь, только одну за другой, так вот ноги рядком поставишь – и вперёд. Уходили на полторы суток, обед нам привозили. По две поварёночки ухи каждой, по два карася и двести грамм хлеба. Хлеб я не ела, в кармане берегла для младшенького. Мама тогда уже Толю родила, вот ему, чтоб с молоком сделать, я хлеб и уносила. Благо молоко-то своё было, коровка была. Так утрами, сколь надоится, всё сдавали приёмщику, на фронт надо было. А уж вечером мама нам всем по стаканчику наливала. Тяжело было. Помню, Вася наш, лет восемь ему было, даже опухал с голоду, пустое ведро поднять не мог.
Маме в то время работать дали гектар картошки, вот полностью она за ним и ходила, а я пахала три года. А в пятнадцать лет набрала 25 нетелей, стала их обучать, доить. Одна тёлочка строптивая была, никак не давалась. Так я её за заднюю ногу к столбу привязывала, настолько она привыкла, что потом только подойду, она уже сама к столбу встаёт и смирно стоит. Хорошо справлялась я, за это мне через год первую премию дали – резиновые сапоги да центнер молока. Молоко сдали и купили ситца в мелкий такой яркий цветочек. Я тогда себе самой богатой казалась. Из ситца нам с сестрой мама по платью сшила и ребятишкам по рубашке ещё. Ну а в сапогах я долго ходила, радовалась, что теперь обувь есть. На третий год опять премию дали – медаль и отрез шёлка, на шестой – третью медаль (сейчас у меня их пять) и диплом "Мастер золотые руки".
Всего Алексадра Савельевна проработала дояркой 40 лет.
Когда Коклягинский колхоз соединили с Пушкарёвским, её и ещё одну доярку вместе с их коровушками перевезли в Пушкарёву. Здесь Александра и встретила свою судьбу Михаила Павловича Бороздина, который работал водителем. Супруги вырастили четверых детей, самого старшего, Павла, уже нет в живых, сегодня радуют Александру Савельевну внуками дочери Любовь, Галина да сын Сергей. Есть уже и правнуки с правнучками. Чтобы увидеться с ними, неутомимая труженица нередко сама на автобусе наведывается в райцентр к детям.
"Ночку-другую у Серёжи переночую, потом у Любушки погощу. Всех люблю, да и как-бы по-другому. С маленькими-то ими некогда было нежиться. Какая бы я доярка была. Ни садика, ни яслей в деревне не было, хорошо, мы со свекровью жили, она ребятишек и нянчила. Вечером подою, ночью рожу, утром снова на дойку. Никаких декретных отпусков не знала. Только вот с Любушкой месяц в больнице пролежала, она у меня семимесячная родилась. Сена домой я везла, воз стал переворачиваться, ну я и приподняла его, чтоб удержать, да и надорвалась. Вскоре и схватки начались прямо на ферме, увезли в больницу на лошади. Доченька родилась, весом всего в 500 грамм. С 1 декабря по 1 января врачи нас продержали, а потом решили, что не выживет она всё равно, и отправили домой. Свекровь из шубы подушечку типа рукавицы сшила, и в ней вот наша крошечка на русской печке два месяца и "допревала". Кормили из пипетки, она даже глазки не открывала, а уж через месяц, как открыла – мы прослезились, тогда же и сосать она сама начала – столько радости было".
Рассказывая о такой непростой и обычной своей жизни, Александра Савельевна, хоть и утирает иногда слезинки, но не горюет, не жалуется. В ней, как и во многих людях военного времени трудовой закалки, чувствуется несгибаемая сила и умение радоваться каждому дню. Когда я спросила, не тянуло ли на малую родину, на Украину, ветеран ответила, что места роднее и дороже Западной Сибири, Тюменской области нет:
"В Украине у нас жук пожирал всё, да сгорало всё от жары, и сами сгорали. А тут огороды полны, расти – что хочешь, ешь – что хочешь. Мы с мужем, когда старший Павел женился, дом ему оставили и уехали в Ростов-на-Дону. Вроде и работа была, и люди хорошие встречались, помогали, но они всё равно другие, мне там не нравилось. Молоко с ферм домой, хоть и коров своих держали, всегда везли, то по арбузы звали ночью идти, а я – боюсь. Здесь у нас лучше даже тогда было – и проще, и спокойнее, хоть они там и говорили про таких переселенцев из Сибири: "с каторги приехали". Так что через пять лет мы вернулись домой. Помню, когда в Тюмень прилетели, я до слёз радовалась и всё повторяла: "Ой, как хорошо!".
Мне тогда пятьдесят лет было, вскоре доработала, получила орден Трудового Красного Знамени, стиральную машинку на память и отправилась на пенсию. А вскоре муж умер от третьего инфаркта. Ну а я, как сорок дней отвела, к Галинке в Ингалинку и переехала. Около тридцати лет уж с ней, зятем и внуками прожила, они очень хорошие".
В свои 87 славных лет Александра Савельевна не только в огороде хозяйничает, помогает. Она с удовольствием встречается с такими же тружениками-ветеранами на торжествах в честь 9 мая или Дня пожилых, приходит на праздники в сельский Дом культуры. Несмотря на соответствующие возрасту морщинки, отразившиеся на здоровье перенесённые трудности и потери, она всё же отличается от привычного образа "бабушки". По-прежнему остаётся женщиной – любит нарядиться, надеть украшения, побеседовать не о болячках и старых добрых временах, а о последних новостях, делах подрастающих внуков, дать вполне "современные" дельные советы любому из многочисленной дружной семьи, просто порадовать теплом, участием, или повеселить хорошей шуткой.
Ирина КУРГУЗОВА
